Слово «синкопа» - термин профессиональный, по-настоящему понятный музыкантам, да и то не всем. Тем не менее, я решил использовать его в качестве одного из символов жизни прошлого столетия. Чтобы представить наиболее просто, что такое синкопа, вспомним еще одно слово – «акцент». Оно часто применяется и в обыденной жизни, когда, например, хотят выделить какое-то слово или понятие в произнесенной речи, говоря: «А теперь расставим акценты…». В музыке акцентом является более интенсивное исполнение, ударение на одной из равноценных нот. Именно акценты и помогают создавать нюансы в исполняемой пьесе. А синкопа – это акцент взятый раньше, чем обычно ожидается, это знак нетерпения, опережения событий, избытка энергии.
Если взглянуть на европейскую музыкальную культуру, то мы увидим, что она долгое время формировалась под строгим контролем церкви, затем, постепенно стала приобретать все более светский характер, отражая вкусы представителей высшего общества, в первую очередь – королевского двора. И лишь, начиная с Х1Х столетия, она попала под влияние новых классов - буржуа, нуворишей и разночинцев. При этом надо отметить, что в течение 17-го, 18-го и почти всего 19-го века в Европе безраздельно доминировала французская мода на все, на наряды, манеры, танцы, музыку Международным языком был французский. В России во времена войны с Наполеоном, московская аристократия, вынужденная покинуть город, занятый и сожженный французскими войсками, переселилась временно в Нижний Новгород. И там, на балах, представители крупнейших дворянских родов общались между собой по-французски, обсуждая последние сплетни и моды Парижа. И это при том, что практически каждая дворянская семья потеряла кого-нибудь из своих близких на этой войне, не говоря о сожженных и разграбленных французами подмосковных имениях. В среде русской аристократии присутствовала и англомания, но это было исключением, затрагивая довольно узкие круги.
Влияние итальянской музыкальной культуры стало заметным в Европе и в России с установлением моды на оперу. Оперное представление сделалось чем-то вроде клуба, места для постоянных контактов, выяснения приоритетов, знакомств, интриг. Немаловажным был еще и фактор некоторой легкомысленности в пуританско-ханжеском обществе, где женщинам было неприлично обнажать ножку выше туфельки. В оперу ходили почти ежедневно, перед балами или светскими раутами, чтобы посмотреть на ножки балерин. Итальянская традиция оперного искусства переселялась в другие страны Европы вместе со всем штатом театра, начиная с исполнителей главных партий, и кончая поварами, гримерами и слугами. Сломать эту традицию, создать свою национальную оперу оказалось делом непростым. Высший свет не желал принимать никаких новшеств. Об этом наглядно говорит печальная судьба М.И.Глинки.
Немецкая симфоническая музыка тоже не легко пробивалась в другие страны Европы, в Россию, в Частности. Известно, что П.И.Чайковский получил первое признание за рубежом, в Германии, где начали исполняться его инструментальные произведения. Для того, чтобы стать известным у себя на родине, ему необходимо было написать оперу. Первый опыт – опера «Евгений Онегин» – была встречена обществом более, чем прохладно. Критики даже не сочли это произведение оперой, поскольку там не было обязательных атрибутов – огромного хора, конницы, баталий, массовых сцен и внушительных декораций с видом на старинный замок или крепость. Произведение «Евгений Онегин» первое время было названо не иначе как «музыкальные картины».
Ближе к концу Х1Х века в процессе завершения в Европе буржуазных преобразований французское влияние было в некоторой степени потревожено вторжением австро-венгерской поп-культуры. Считавшиеся фривольными и неприличными для балов вальсы, под влиянием таланта Иоганна Штрауса стали массовым явлением и прорвались в высший свет. А вслед за ними появилась венская опереттка, в которой, как в зеркале отразились все особенности нового, буржуазного образа жизни. Разорившиеся графы и князья, красотки кабаре, румынские гусары, самоуверенные нувориши, скупившие баронские титулы, пройдохи, цыгане, артисты цирка… В музыке венских оперетт начало проявляться то, что стало одним из главных признаков музыкальной массовой культуры ХХ века – энергичность и ритмичность. Синкопа стала все чаще появляться в произведениях академических композиторов еще до появления джаза. Например, в известной «Паване» Мориса Равеля, написанной еще в конце Х1Х века, перед второй частью есть ярко выраженная синкопа в теме. Характерная джазовая синкопа слышится в одной из частей 2-го фортепьянного концерта Сергея Рахианинова (1904 год).
Интерес к музыке живой, наполненной импровизацией и ритмом, существовал издавна во многих европейских странах. И выражался он в форме особой любви к искусству цыган, которую, в частности, питали многие представители русского дворянства в Х1Х веке. Поехать «к цыганам» и провести буйную ночь под их пение и танцы не считалось зазорным или плебейским. Многие известные и уважаемые люди России, начиная с А.С. Пушкина, обожали цыганскую музыку. Я могу предположить, что она заменяла им то, чем впоследствии стал джаз, который в ХХ веке положил конец господству французской, а заодно итальянской и австрийской моды в Европе. Если во время 1-й Мировой войны в Европе было не до моды, то сразу после ее окончания оказалось, что умами многих европейцев завладела Америка, и джаз сыграл при этом решающую роль.
В самой Америке джаз, как самостоятельное явление, вышел наружу лишь в начале ХХ века. Хотя то, что явилось его корнями, его истоками, вызревало задолго до этого. Это был сельский и городской блюз, это были духовные песнопения черных рабов – спиричуелс и госпелс, и рэгтайм – особая манера игры на фортепиано. Многое для появления джаза дали “Minstrels” - особые музыкально-театральные представления, а также танцы черных слуг перед белыми хозяевами – «кэкуок». Не вдаваясь в вопрос происхождения джаза, скажу только, что во всех этих истоках огромную роль сыграл темперамент черного, так называемого афро-американского населения США. Первые оркестры, начавшие играть музыку, получившую название “Jass” (позднее – “Jasz” и лишь потом - “Jazz”) известны как представители стиля «диксиленд». Но более тщательное исследование показывает, что многие из пионеров диксиленда называли свои ансамбли, используя слово “Sincopators”. Это говорит о том, что само слово «синкопа» в начале ХХ века не просто стало модным, а отражало настроение людей, манеру двигаться, если не образ жизни. Появились даже так называемые «спазм-бэнды», утрировавшие синкопированную музыку. Все это становится очевидным, если посмотреть на сохранившихся лентах кинохроники, как танцевали в начале 20-х годов в Америке модные танцы типа стомпа, шимми или чарльстона. А если вслушаться в ранние записи первых «синкопаторов», то невозможно не поддаться той волне энергии и радости, которая исходила от этих изобретателей новой музыки.
Первые визиты “Original Dixieland Band”, а также Сиднея Беше в Англию и Францию произвели неизгладимое впечатление на европейцев. Лихорадка синкопированной, экзотической музыки перекинулась в страны Европы, где получили возможность работать многие негритянские составы из США, а также моментально возникли и свои доморощенные «синкопаторы». Вплоть до 1939 года в Европе пользовался большой популярностью еврейско-польский оркестр «Вайнтрауб синкопаторс», в котором играл на трубе легендарный Эдди Рознер.
В 1921 году из Парижа в Москву вернулся Валентин Парнах, поэт и немного музыкант, типичный плейбой и тусовщик того времени. 1-го октября 1921 года он устроил изысканный концерт в одном из клубов на Б.Никитской, где присутствовал весь цвет московской интеллигенции. В концерте использовался привезенный В.Парнахом экзотический инструмент – саксофон, исполнялись странные пантомимические номера с пижонскими названиями типа «Жирафовидный истукан», в общем – была представлена западная новинка – «джаз». Кстати, на рояле играл молодой тогда, начинающий литератор, а в последствие – известный советский сценарист Евгений Габрилович. Реакция была восторженной, но никто ничего не понял. Следующим испытанием для московской публики был концерт настоящего негритянского состава «Шоколадные ребята», который прошел в 1924 году на Б.Дмитровке в помещении теперешнего Театра им. Ленинского Комсомола. Угар НЭПа уже проходил и российские зрители, также, как и критики, более трезво восприняли необычную синкопическую музыку. Я внимательно прочел отзывы в печати, появившиеся после этого концерта. По-настоящему никто не смог оценить, что произошло, а главное – что будет происходить с музыкой в ХХ веке. Через четыре года, когда в СССР приехал на гастроли сам Сидней Беше с оркестром Сэма Вудинга, реакция была иной. Джаз начал собирать своих поклонников и в России. А вот великий русский писатель Максим Горький, живший тогда за границей, услышав краем уха новую американскую музыку, написал статью «О музыке толстых», в которой есть такие строки
Беззаботные 20-е остались позади. Уходило время рэгтайма, дискилендов, стомпа, шимми. Во всем мире обстановка потихоньку начала накаляться. В 1929 году Соединенные Штаты Америки постиг тяжелейший экономический кризис, затянувшийся на восемь лет, и сделавший в одночасье безработными 15 миллионов человек. В Германии наступал конец Веймраской республике, гибла беззщитная демократия. Гитлер начал рваться к власти. В СССР занял свой пост Иосиф Сталин и сделал первые зловещие шаги к тирании. Продразверстка, Шахтинский процесс. В Италии уже во всю царил еще не распознанный фашизм. Джаз явился своеобразным барометром, отразившим процессы, происходившие на Земном шаре. И выразилось это в смене характера синкопированной музыки, в смене характера самой синкопы. Сам собой появился свинг – новая по энергетике форма джаза, музыка, отражавшая новые переживания, новый образ жизни. Гений джаза, Дюк Эллингтон в 1932 году сочинил и исполнил пьесу под названием «То, что не имеет свинга, не имеет смысла». Слово «свинг» стало символом чего-то принципиально нового. Он, фактически, опередил время, поскольку считается, что «Эра свинга» началась в 1934 году, с концертов Бэнни Гудмена и других белых биг-бэндов. Но главное в том, что к середине 30-х годов стержнем самой популярной во всем мире музыки стала свинговая синкопа, принципиально отличавшаяся от синкопы рэгтайма, диксиленда и стомпа. Это была тяжелая, триольная синкопа, несущая в себе абсолютно новое переживание.
А.Козлов
|
